Мишка Япончик - легенда преступного мира. Часть 3. Король Одессы

Говорить о женщинах Михаила Винницкого сложно, так как не существует почти никаких свидетельств о том, кто они, какие, кем были или стали. Известно, что женат он был на красивой, воспитанной, хорошо образованной и состоятельной кожно-зрительной женщине Циле Аверман.

Существует много версий знакомства этой пары, но все они больше похожи на выдумки и попытку романтизировать отношения «барышни и хулигана». Сотни гостей гуляли на их свадьбе несколько дней, а вся Одесса, затаив дыхание, следила за происходящим. Чтобы «драконы»-полицейские не помешали торжеству и не устроили облаву на важных гостей, уголовники подожгли полицейский участок. Свадьба состоялась в 1918 году, в этом же году родилась их дочь Ада.

Вскоре молодая женщина становится вдовой и в 1921 году уезжает за границу, оставив свою дочь Адель свекрови. Циля так и не увидела больше ребенка, и как сложилась ее дальнейшая судьба, неизвестно. Кроме того, что она поселилась во Франции и, надо полагать, воспользовалась сбережениями, которые ей в западных банках оставил Михаил Винницкий. Ее попытки забрать дочь к себе успехом не увенчались.

На тренинге Юрия Бурлана «Системно-векторная психология» мы узнаем, что союз кожно-зрительной женщины и уретрального мужчины природный. Если исследовать биографии мужчин с уретральным вектором, то в каждой можно отыскать след кожно-зрительной музы, ради которой уретральник совершает свои «королевские» подвиги.

Это его видовая роль, способствующая сохранению стаи и продолжению ее во времени за счет нарождения новых ее членов или увеличения ее численности путем расширения границ, объединения с другими стаями, то есть экспансии. Увеличивая стаю посредством захвата новых территорий, вождь возлагает на себя ответственность и за жизни новых ее членов. В этом его поддерживает кожно-зрительная женщина, через создание культуры и культурных запретов поднимающая ценность человеческой жизни.

Некоторые исторические документы, сохранившиеся в архивах большевиков и связанные с расстрелом Мишки Япончика, сообщают о том, что в день его гибели рядом с ним находилась другая женщина, по имени Лиза. Скорее всего, она была его подругой и, как это нередко бывает у уретральников, отправилась на фронт вместе с ним. Лиза, как и Моисей Винницкий, погибла от рук командира кавалерийского дивизиона Никифора Урсулова, посланного на станцию Вознесенск для задержания поезда и ареста Мишки Япончика и его небольшого отряда, направлявшихся в Одессу.

В политических пристрастиях Михаила Винницкого разобраться несложно. Он был «честным вором» вне политики. Однако некоторые исследователи его короткой жизни утверждают, что Японец был анархистом, более того, представителем особого «южного анархизма» — эдаким лихим Робин Гудом. Вообще, в дореволюционной России отсутствовало понятие «организованная преступность». Здесь процветала «робингудовщина» и «дубровщина» — именно то, что было близко широкой душе любого уретральника.

«Дубровских» в России было много. Тот же Григорий Котовский при нападении на свою жертву в особом кураже смаковал известную пушкинскую фразу: «Здравствуй, Маша! Я Дубровский!», —заменяя фамилию героя одноименной повести на собственную.

Всплеск анархистского движения в Одессе можно отнести к середине 1917 года. Временное правительство стало проводить аресты левых в Петрограде, что вызвало перемещение анархистов в провинцию. Если бы не этот факт, еще неизвестно, остался бы Михаил Винницкий — Мишка Япончик в родном городе или осел бы, например, в революционном Петрограде, через который возвращался с каторги.

В своих анархистско-коммунистических звуковых идеях российские южане видели общество будущего «как федерацию независимых коммун на основе договорных начал», где отсутствуют частная собственность и государственность. К таким мечтателям-уретральникам относились Нестор Махно, Маруся Никифорова, Анатолий Железняков, Мишка Япончик. В этом их поддерживали несколько тысяч человек в Харькове, Одессе, Екатеринославе.

Если уретрально-звуковой Нестор Иванович Махно «организовал в Гуляйполе Екатеринославской губернии первые коммуны, где каждый, кто в них вступал, трудился по способностям, а результаты труда делились поровну между всеми», то в 1918 году, не без поддержки Еврейской боевой дружины Моисея Винницкого, была так же создана самостоятельная государственная единица — Одесская советская республика.

Учитывая специфику полумиллионного города, в котором, включая его предместья, насчитывалось до двадцати тысяч «бандитско-босяцкого элемента», одесские большевики и анархисты делали все возможное, чтобы провести в «короли воров» своего человека.

На место «короля Одессы», окруженного доверенной и проверенной стаей в виде собственных дружин, претендовали Котовский и Зайдлер. Двум уретральникам в Одессе было тесно, а их с Мишкой Япончиком было уже трое. Цели Котовского и Зайдлера были очевидны — подмять «армию» Япончика. Еще неизвестно, чем бы обернулась Октябрьская революция, а прибрать к рукам богатейший черноморский город, ставший еще со времен Дюка де Ришелье порто-франко, несомненно, было мечтой и бессарабца, и анархиста-террориста.

В Одессу, встревоженные революционной неразберихой, со всех концов страны прибывали люди далеко не бедные. Задерживаясь в Одессе до отправки в стамбулы, марсели, парижи и лондоны, они становились лакомой приманкой для шулеров, воров и грабителей. Дамы полусвета и проститутки с «улиц белых простыней» (одесского аналога амстердамского Квартала красных фонарей) еще интенсивней принялись за работу.

Король Одессы Мишка Япончик, беспокоясь за жизнь своих людей, заботясь о «дружинниках», добился их включения в состав Одесской советской армии как резерва правительства и командования и даже нашел способ перевести дружину на государственное содержание.

Однако Одесская советская республика как самостоятельная государственная единица Лениным признана не была. Смена власти установлению порядка не способствовала, и бандиты, активно участвовавшие в становлении пока еще не признанной республики и вооруженные «революционными мандатами», чувствовали себя хозяевами в городе и продолжали уже на «узаконенном основании» экспроприировать экспроприаторов. Теперь у них появилась возможность грабить открыто, называя свои действия «борьбой против частной собственности, а их авторитет Мишка Япончик становится командиром одного из «главных» революционных отрядов, который охраняет одесское правительство» (В. Савченко, «Одесса в эпоху войн и революций 1914—1920 гг.»).

«У нас… одна цель — бороться с капиталистами, только средства разные…» — сказал Японец подпольщикам, участвуя в городской партизанской войне против белогвардейцев и интервентов.

Революционные настроения охватили все слои общества. Даже уголовники хотели быть причастными к великим событиям Октябрьского переворота. В газете «Одесская почта» за 2 февраля 1918 года не без редакции Мишки Япончика было напечатано воззвание «группы воров Одессы», в котором воры-профессионалы обязывались грабить только богатых и требовали к себе «уважения». Они писали: «Мы, группа профессиональных воров, также проливали кровь… идя рука об руку с товарищами матросами и рабочими против гайдамаков. Мы тоже имеем право носить звание граждан Российской республики!»

Одесский король налетчиков испытывал классовую ненависть к буржуазии: «Мы грабили лишь буржуа, которые приезжали в Одессу со всех концов Советской России в надежде отсидеться. Мы совершали налеты на банки, ночные варьете и клубы. Интервенты не могли чувствовать себя спокойно нигде — ни в игорных домах, ни в ресторанах, ни в кафешантанах».

Михаил Винницкий владел в Одессе игорным бизнесом, собирал дань с наркоторговцев, хозяйничал в ресторане «Монте-Карло», синематографе «Иллюзион» на углу Мясоедовской и Прохоровской и даже собирался приобрести одесскую кинофабрику, последнее место работы Веры Холодной — великой актрисы немого кино и неудавшейся русской Мата Хари.

Еще летом 1918 года советский нарком А. Луначарский и командующий войсками Московского военного округа Н. Муралов, курировавший военно-разведывательные планы относительно Украины, выдали Вере Холодной и группе актеров, с которыми она снималась и среди которых находились «красные лазутчики», мандат на переезд для киносъемок в Одессу.

Южный город находился тогда в составе гетманщины. Советской разведке необходимо было разработать начальника штаба французских войск в Одессе полковника Фрейденберга. Здесь и понадобилась звезда российского немого кино Вера Холодная, перед которой стояла задача «влюбить в себя французского полковника Фрейденберга и с помощью любовных сетей завербовать его».

Кожно-зрительной актрисе удалось выполнить это задание. Кожно-зрительные боевые подруги не только сопровождали на войне своих мужчин, но и принимали участие в боевых действиях наравне с ними, становясь снайперами, связистками, разведчицами. Вероятно, сведения о деятельности актрисы в тылу врага были перехвачены белогвардейской контрразведкой. За этим последовала внезапная загадочная смерть Веры Холодной, якобы от испанки. Однако все симптомы показывали на отравление ядом. Может быть, ей подсыпали яд в вино или преподнесли отравленный букет цветов. Режиссер Никита Михалков в фильме «Раба любви» касается этой темы, оставляя тайну гибели Веры Холодной за кадром.

Читать продолжение...

Корректор: Гиляра Темирьянова