Натуралы в трансе: почему трансвеститов становится все больше? Часть 1

В культовом фильме конца 80-х «Данди по прозвищу Крокодил» бушмен Данди, натуралист и следопыт, попав из австралийской глуши в Нью-Йорк, в первом же баре натыкается на трансвестита и, не заметив подвоха, начинает ухаживать за ним, пока приятель не шепчет ему на ухо, что это переодетый мужик. Не поверив до конца ошеломляющей новости, Данди решает провести собственный эксперимент и хватает красотку за… ту часть тела, которая выдает ее (вернее, его) половую принадлежность. С неподдельным изумлением не испорченный цивилизацией мачо сообщает хохочущей публике бара: «Это парень! Это переодетый парень! Ничего себе, что придумали!»

В следующий раз Данди уже не провести: заподозрив на светской вечеринке трансвестита в импозантной пожилой даме, он уже действует наверняка, чтобы узнать, кто перед ним. Фильм снят в далеком 1986 году, когда наша страна была еще абсолютно девственной в плане наличия в общественных местах свободно разгуливающих в женских нарядах трансвеститов. Сцены из жизни нью-йоркских трансов смотрелись неведомой экзотикой и вызывали у советской публики практически такое же изумление, как и у главного героя.

И тем не менее, несмотря на то, что по улицам накрашенные мужики в юбках и с поролоновой грудью в восьмидесятые запросто не разгуливали, трансвеститы в СССР были. И иногда даже выбирались «в люди». Если бы неискушенные советские граждане знали, как вычислить трансвестита, наверное, время от времени могли бы обнаружить среди прохожих лжедамочек. Однако в те времена народу и в голову не могло прийти, что мужики могут ходить в юбках. И потому некоторые особо смазливые и дерзкие трансы время от времени предпринимали смелые вылазки.

Впрочем, это теперь трансы хорохорятся и красуются друг перед другом в своих соцсетях, рассказывая, какими смельчаками-первооткрывателями они когда-то были, а тогда, превозмогая страх и сомнения в собственной нормальности и пытаясь выразить свои внутренние потребности, многие из них рисковали не только оказаться в центре скандала, но и заполучить тюремный срок. Например, по статье за мужеложство.

И тем не менее советские трансы решались: надевали юбки, парики, набивали поролоном стибренный у мамаши бюстгальтер и выходили на улицу под покровом сумерек. Выход «в свет» как подтверждение своей женственности был второй ключевой вехой в личной истории почти каждого транса, второй после наполняющего кровь адреналином осознания и принятия себя.

Бывалые трансы утверждают, что «при Советах» выходить на улицу в женском облике было проще, чем сейчас: мол, если ты в юбке и без щетины — ты уже женщина. А если еще и грудь накладная выпирает, то вообще не могло возникнуть вопросов к половой принадлежности, ибо других вариантов мозг советского человека просто не содержал. Информацию взять было неоткуда — не было ни журналов, ни видео, ни других источников подобной информации, и потому всех нестандартно проявляющих свою сексуальность мужиков автоматом записывали в «гомики».

О существовании трансвеститов знали только сами трансвеститы. Даже не зная, каким словом назвать свои наклонности и боясь высунуть нос дальше своей комнаты, они все же надеялись, что не одиноки в своих интересах. Как рассказывал один транс-«пенсионер», внутри себя он практически согласился с тем, что он гомосексуалист, потому что его будоражили фантазии о сексе с мужчинами. Однако в какой-то момент в обществе сложилось понимание, что гомосексуалисты женщинами не интересуются, и тут он уже всерьез озадачился — ведь женщины его тоже интересовали!

Так в чем же суть поведения, которое в умных энциклопедиях называют трансвестизмом? Речь сейчас идет не о фетишизме, когда мужчину заводит надетое на себя женское белье, а именно о желании полностью переодеваться в женскую одежду, выглядеть женственно, вести себя как женщина. Такие трансвеститы чаще всего гетеросексуальны, но бывают и гомосексуальны и бисексуальны. И потому трансвестизм не связан напрямую с сексуальной ориентацией, его корни гораздо глубже.

Одна пожилая «трансша» с поэтическим псевдонимом Лаура как-то рассказала о том, что начала свою историю переодеваний с примерки женских панталон с резинками где-то в начале семидесятых. Ей было 14 лет, и ей было невероятно приятно ощущать, как эти резинки давят на кожу под брюками, и представлять, как такие же резинки впиваются в ляжки женщин вокруг.

Лаура посчитала первую примерку случайной прихотью, но потом ее потянуло примерить капроновые чулки, потом — купальник сестры, потом — материно платье… А потом нахлынули страхи и мысли о собственной ненормальности, однако желание облачаться в женское не проходило, и Лаура продолжала свои эксперименты с одеждой и аксессуарами под страшной конспирацией и с периодическими нервными срывами. Так и колбасило мальчика-девочку, пока не началась перестройка, и он(а) узнал(а), что таких «ненормальных» сотни, даже тысячи по всей стране. Вспоминая те времена, перестройку, Лаура хвалит и называет ее «новой вехой» в своей личной жизни.

Лихие девяностые стали не только годами бандитских разборок и переделов, но и эрой информационного бума: появились сотни печатных изданий, в которых размещали объявления о знакомствах, и тут, как говорится, понеслось. Искать себе подобных, знакомиться и заводить отношения стало намного проще. В одной тоненькой газетке типа «Из рук в руки» можно было найти несколько потенциальных партнеров или «друзей по интересам».

Минусом этих лет стало то, что про трансвеститов узнала широкая общественность и среагировала неоднозначно. Перестройка, одним из лозунгов которой была гласность, прорвала информационные шлюзы, и потоки информации обо всем, что раньше замалчивалось, накрыли людей, как цунами. Многие трансвеститы в эти годы неоднократно подвергались побоям и изнасилованиям и вообще много чего натерпелись от общества, поначалу посчитавшего их извращенцами. Впрочем, такими их некоторые считают и до сих пор, но это уже другая история.

К концу девяностых в стране началось развитие интернета, и для трансов, с одной стороны, одиночество в толпе преобразовалось в одиночество в Сети, а с другой стороны, невероятно расширились горизонты общения с себе подобными.

И вот настал XXI век и принес время, когда явления с приставкой «транс-» заполонили нашу жизнь и стали практически привычными, начиная с трансгенных продуктов питания (так называемых ГМО-содержащих) и заканчивая трансгендерными homo sapiens. И те и другие вызывают неоднозначную реакцию традиционного большинства и опасения по поводу судеб грядущих поколений. Стандартные страхи: трансгенные продукты приведут к мутациям и непредсказуемым изменениям генома человека; трансгендеры приведут к вымиранию человечества, которое просто перестанет размножаться, потеряв интерес к нормальным отношениям…

В 2009 году на экраны вышел фильм «Весельчаки», первая российская картина о мужчинах, переодевающихся в женское платье. Лишь один мужчина из небольшого коллектива drug-queens оказался просто актером-травести, играющим на публику, остальные четверо — самые настоящие трансвеститы, как гетеро-, так и гомосексуальные. У каждого из них своя история, рассказанная трогательно и сочувственно.

Тем, кто сознательно примеряет на себя женский образ, родившись мужчинами, эти истории часто знакомы не из фильмов, и слава богу, если не все:

• Одноклассники, ребята со двора, простые мужики, не хватающие звезд с неба, задирают, оскорбляют, а то и дают в морду чересчур женственному даже в мужской одежде трансу, подозревая в нем «неладное».

• Первый выход в свет в женском платье… Адреналин, алкоголь, чувство свободы и полета, внимание мужчин, не отдающих отчета, с кем имеют дело... Хорошо, если утром очнешься в постели с симпатичным парнем, а не в подворотне со сломанным носом…

• Мама впервые увидела сына в женском платье. Шок, слезы, стопка коньяка залпом. У более продвинутой мамы (как в фильме) следующая стадия — попытка улыбнуться сквозь слезы и понять непутевое чадо: «Откуда у тебя это платье? Я сошью тебе лучше!» У мамы поконсервативней реакция может быть более разнообразной: от проклятий и изгнания из дома до сердечного приступа со скорой и реанимацией.

• Смазливый и пластичный парнишка, согласившийся на подтанцовку в травести-шоу, через какое-то время вдруг понимает, что ему нравится эта работа и что она приносит не только деньги, но и удовольствие. Однако вбитое в голову с детства «что такое хорошо и что такое плохо» заставляет в один момент все бросить и вернуться в лоно традиционной семьи. Впрочем, только для того, чтобы снова покинуть ее и уйти в трансреальность. На этот раз окончательно. Через такую «болтанку» хотя бы раз в жизни проходят многие трансвеститы.

• Транс, привыкший сохранять конспирацию и не «подставляться» в обычной жизни, в какой-то момент понимает, что ему больше нечего терять, и, спровоцированный какой-нибудь сиюминутной эмоцией, совершает каминг-аут. То есть открыто, а порой дерзко и демонстративно признается в своей принадлежности к «меньшинствам» (ЛГБТ). Кто через это проходил, тот знает, какая лавина эмоций накрывает храбреца (или безумца?) в этот момент.

• Быдловатый подвыпивший мужик тычет пальцем в нарядных травести и орет во всю ивановскую: «Ого! Первый раз вижу настоящих пидоров!» Непонятно, как реагировать: то ли плюнуть, то ли в морду дать. Как-то вроде не комильфо в женском платье и на шпильках в драку ввязываться…

• Транс со стажем случайно встречает в очередном гей-клубе транса-«ветерана», который когда-то стал его «крестным», показавшись перед ним в женском платье и/или рассказав о том, как это заводит, и/или совратив его… Не всегда эти встречи с «бывшими» бывают приятными. Иногда у более молодого в этот момент проскальзывает мысль: «Неужели я буду выглядеть так же жалко и нелепо в его возрасте?», которую он отчаянно гонит прочь.

• Транс с гетеросексуальной семьей пытается лавировать между своими интересами и интересами семьи, в итоге постоянно разрываясь на две части и не живя полноценной жизнью ни здесь, ни там. А тут еще дочь просит познакомиться с родителями своего парня, но только требуя прикинуться «нормальным»… А разве ж он ненормальный?!

• Стареющего транса бросает горячо любимый юный любовник… И какова бы ни была причина, это всегда удар ниже пояса. Несмотря на показной гламур и веселуху тусовок в гей-клубах, несмотря на яркие трансвестит-parties и эпатажные травести-шоу, большинство трансов одиноки и редко создают прочные союзы — неважно, с женщинами ли, с мужчинами или с другими трансами...

Удивительно, что двоих из «горячей пятерки» весельчаков в фильме играют признанные мачо российского синематографа — Вилле Хаапасало и Данила Козловский. И если от всеядного оригинала Вилле еще можно было ожидать чего-то подобного, то классический красавчик Козловский весьма удивил, хотя и смотрится в гламурных дамских вещичках очень органично.

Впрочем, самая интересная роль, на мой взгляд, досталась Александру Мохову, который сыграл сурового партийного начальника, уверенной рукой проводящего линию партии среди непутевого студенчества и этой же рукой наносящего себе яркий макияж, спрятавшись за дверями своей холостяцкой квартиры. Встреча с другим кросс-дрессером и осознание того, что он не психически больной, а совершенно нормальный мужчина «со специфическими пристрастиями», доводит бедолагу до сердечного приступа.

Автор одного из отзывов на фильм высказала предположение, почему амплуа травести так востребовано мужчинами. Ей показалось, что мужчины прячутся за гротескными женскими образами, гипертрофированно манерничая и стреляя глазками, чтобы убежать от традиционной мужской роли сильного, мускулинного самца. В этом есть доля истины с одним небольшим исключением: женские образы примеряют те, кому изначально не предназначена роль мускулинного самца. И убежать они хотят не от мужских «нагрузок», а совсем от другого.

Да, внешне это мужчины, но если бы существовали волшебные очки, позволяющие видеть человека его глазами, большинство из них выглядели бы хрупкими хорошенькими девушками с длинными ногами и большими глазами.

Несмотря на явные симпатии создателей «Весельчаков», конец фильма чересчур трагичен, в чем его упрекает большинство критиков. Обреченность героев подчеркивает музыкальная тема, автором которой стал один из самых известных широкой публике травести — Андрей Данилко.

На мой взгляд, трагичная концовка сюжета предопределена тем, что даже сегодняшнее российское общество, более раскрепощенное и продвинутое, чем еще пару десятков лет назад, тем не менее остается консервативным и все еще не готовым толерировать нестандартную ориентацию своих сограждан. Возможно, истоки этого — в проявлении анальных устоев большинства российских людей, искоренить которые не способна даже разухабистая уретральная ментальность, где-то даже и поощряющая ее, будучи им комплементарной. Люди с анальным вектором были и остаются основой нашей нации, определяя многие реалии нашей жизни: вечно живую веру в батюшку-царя (вертикаль власти), домостроевскую мораль, воинствующую гомофобию, критиканство западных ценностей и проч., и проч.

Кроме того, многие истоки нетерпимости и гомофобии исходят от непонимания, что же на самом деле представляет собой трансвестизм. Самая типичная ошибка — смешивание в одну кучу трансвестизма и гомосексуальности. Это далеко не одно и то же. И когда люди искренне считают, что трансвеститов становится все больше из-за повального и навязчивого гомосексуального пиара, они не понимают одну простую вещь: большинство трансвеститов ощущают потребность выглядеть девочкой уже в первые пять лет своей жизни. Так о каком «голубом пиаре» может идти речь?...

Часть 2. Поцелуй коварной феи

Корректор: Анна Сорокина