О чем рассказывает «Омерзительное искусствоведение»

Любое искусство следует рассматривать с позиции того времени, когда оно было создано, исходя из менталитета определенной страны и конкретных свойств, присущих автору произведения. Это предполагает наличие не только огромного объема знаний, но и желания разобраться в психике давно жившего человека в конкретной точке на планете Земля. И только тогда можно получить объективный психологический портрет творца и понять его творчество...

5 1342 6 Февраля 2020 в 00:51

Автор публикации: Татьяна Княжицкая, искусствовед

В 2019 году издательство «Эксмо» выпустило книгу «Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи». Автор — искусствовед по образованию, с великолепной эрудицией и искрометным чувством юмора, — пишет о произведениях мирового искусства с непривычной для любителей прекрасного точки зрения.

История этой книги началась в личном блоге автора в 2017 году, в рубрике «Омерзительное искусствоведение» она публиковала шокирующий читателей анализ содержания картин прошлого, многие из которых являются общепризнанными шедеврами мирового значения. Автор преподносит сюжеты этих картин современным языком в манере живой разговорной речи, без принятого в среде интеллектуалов наукоподобия и завуалирования острых и непринятых к обсуждению в культурном пространстве тем. Под ее пером древнегреческие мифы и библейские истории сбросили культурные одежды и превратились в рассказы о каннибалах, изнасилованиях, грабежах, убийствах, преступлениях и разного рода увечьях, которые наносят друг другу люди, герои и боги, святые, цари и мученики.

Блог быстро стал популярным. В 2019 году издательство «Эксмо» выпустило книгу «Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи» многотысячным тиражом. Книга стала бестселлером. Как пишет сама автор, книга содержит «мои фирменные тупые шутки про искусство и кровожадные картины про изнасилования, людоедство, выкалывание глазок и прочую прелесть».

Я не раз сталкивалась с тем, что многие умные, тонкие, интеллигентные люди увлечены этим феноменом и с горящими глазами поглощают рассказы «омерзительного искусствоведения».

В этой статье я предприняла попытку разобраться, в чем суть этого явления, кто потребитель таких историй и является ли этот контент полезным обществу. Что стоит за «омерзительным искусствоведением» — свет знания, как позиционирует его автор, или обесценивание произведений мирового искусства, признанных человечеством? А может, истина лежит где-то в иной плоскости, не связанной с искусством?

Начнем издалека и вспомним историю возникновения искусства, как ее раскрывает Юрий Бурлан на тренинге «Системно-векторная психология».

В бессознательном человечества природой заложены два основных желания: самосохранения и размножения. Из этого происходят два основных стремления — есть, чтобы жить, и продолжать себя в детях. Поэтому секс и убийство многие тысячи лет были главными двигателями жизни любого человека. И сегодня люди, находясь в неразвитом, архетипическом состоянии, больше всего любят обсуждать эти темы, судачат о них на лавочках и смотрят в кино: кто кого убил или покалечил и кто с кем вступил в интимную связь.

Для сохранения вида от вымирания люди установили табу и законы, вписанные в нашу эволюцию. Вторым сдерживающим фактором стало появление культуры. В результате сложного и длительного процесса эволюции нашей психики люди научились сострадать, сопереживать другому человеку, появилась любовь. Позже трансляция этого состояния в формах и красках стала одним из главных предназначений художника.

Культура и искусство стали инструментами, которые сдерживали напряжение в обществе, с их помощью люди давали выход своим эмоциям и удерживались от агрессии по отношению друг к другу. Каким образом?

Художники во все времена отражали в своем творчестве окружающий мир в формах и красках, воспринятых ими через их особенно чувствительный орган — зрение, а одним из самых важных смыслов творчества была и остается по сей день эмоциональная составляющая.

Почувствовать эмоцию, представить себя на месте другого, пожалеть обиженного, погрозить обидчику, хотя бы в мыслях защитить слабого — это особенность и способность тех людей, которые являются носителями так называемого зрительного вектора. В человеческом сообществе таких людей примерно 5 %. Реализуя свои свойства, они часто становятся врачами и художниками. Врач — человек, который помогает другому человеку, лечит его душу и психику, принимая его, сочувствуя и сострадая. Художник — тот, кто мотивирует зрителя на любовь своим изобразительным творчеством — потому что сам любит.

Культура развивалась и продолжает развиваться параллельно с эволюцией человека. На уровне неживой природы люди смогли оценить красоту форм, на растительном и животном уровне научились устанавливать и усложнять эмоциональную связь с миром живых существ, на человеческом уровне появились гуманистические идеи высшей ценности человеческой жизни. Четвертый, духовный уровень, еще не раскрыт человечеством. Но у великих художников, настоящих гениев, чья психика включает и звуковой, и зрительный вектор, мы можем увидеть попытки воплощения этой темы в творчестве уже на протяжении нескольких столетий.

Степень развитости зрительного вектора различается у его носителей и определяет интерес художника к тому, что и как он изображает в своем творчестве. Но в основе своей — это всегда живой интерес к изображаемому. Если художник воплощает на полотне сцены страха и насилия, если он живописует членовредительство во всех подробностях, пугаясь сам и пугая зрителей, — это говорит о том, что его психика находится в неразвитом, фрустрирующем или стрессовом состоянии. Такое творчество не несет пользы, не продвигает человечество по пути эволюции. Оно — пустышка.

Лейтмотивом «омерзительного искусствоведения» является разговор о страшных темах, лежащих в основе сюжетов многих произведений искусства. Автор книги пишет во вступлении: «Во многих музеях мира можно встретить картины знаменитых художников XV–XIX веков, которые поражают своим содержанием. На них явно происходит что-то плохое — убийства или расчленения, изображены уроды или неприличные, на наш взгляд, действия. Чтобы понять, что именно на полотне происходит, необходимо серьезно углубиться в историю или литературу, вспомнить давно забытых мифических героев.

Причем оказывается, что многие из этих ужасающих персонажей — преступников и жертв — кочуют из картин в картины веками, от античности и Ренессанса до романтизма и модерна. Столетиями художники сохраняют интерес к этим сюжетам, несмотря на огромное количество других, намного более «приличных» и красивых историй. В зависимости от эпохи причины для этого интереса меняются, но главный их исток остается неизменным — необходимость снова и снова осмыслять, что из самого страшного может сотворить одному человеку другой, потребность познать демонов своей собственной души».

Если обобщить темы, о которых пишет автор, получим все те же убийство и секс. Именно эту подоплеку раскрывает в своих историях автор «омерзительного искусствоведения».

Дойдя до неприглядной сути картин, а по существу — основы человеческой жизни как она есть в нашем бессознательном, автор «омерзительного искусствоведения» ставит точку, оставляя вдоволь насмеявшегося читателя с горькой мыслью: «Так вот, оказывается, что такое искусство! Секс и убийство, насилия, преступления и пороки человеческой природы, прикрытые яркими красками и прекрасной формой». Изображение страстей человеческой натуры оказывается при таком подходе конечным назначением искусства, а роль художника видится как приемы шута, который развлекает зрителя анекдотами в красках.

Раздев сюжет, обнажив механизм действий людей, «омерзительное искусствоведение» обесценивает искусство, представляя его комиксом из ужасных, глупых или смешных историй, увиденных таким образом глазами нашего современника.

Кто потребитель этого контента? Кому нравится высмеивание героев, обнажение темной стороны человеческой натуры? Обладателям тех же свойств зрительного вектора. Многие из них имеют высшее образование, воспитаны на образцах классической литературы и музыки, посещают музеи и театры. Они, с флером образования, способны ценить прекрасное и изящное, но не испытывают достаточного удовольствия от жизни.

Развлекая читателя задорным слогом и увлекательным сюжетом, автор не показывает главного: как эти события трактуются художником, каким образом изображение на полотне отражает точку зрения живописца и в чем состоит его собственное послание зрителю. А оно в признанных шедеврах живописи всегда одно и тоже: принятие, сопереживание, осуждение насилия и сочувствие обиженному.

Надо учитывать, что нравственные ценности у людей не являются постоянной величиной: в разное время, в разных странах, в зависимости от менталитета народа и менталитета художника они могут различаться. И то, что естественно и принято в одну эпоху, может восприниматься чудовищным в другую. Сегодня, когда либеральный гуманизм возвел ценность любой человеческой жизни в абсолют, неприемлемо любое насилие над человеком, а уж тем более убийство и членовредительство. Но так было не всегда.

Обратимся к двум примерам из истории искусства. На картине Рембрандта «Похищение Ганимеда» изображен сюжет из древнегреческого мифа, в котором орел-Зевс уносит под облака украденного в селении мальчика.

Сосредоточимся на том, что именно изображает Рембрандт. Великий голландец показывает зрителю страдания и страх маленького ребенка, похищенного большой птицей. Сморщенное, заплаканное лицо толстого карапуза по эстетическим канонам нашего времени не является идеалом детской красоты, толстые ножки и широкое лицо малыша не у всякого человека вызовут симпатию, но несомненно чувство, которое испытывает художник, сам отец, к изображаемому малышу. Несколько точных деталей — и любая мать и отец вспомнят своего ребенка в эмоционально схожей ситуации — зажавшего в ручонке пучок ягод, с задравшейся рубашонкой, писающего прозрачной струйкой от страха. Что именно изображено на этой картине? Предосудительная сексуальная связь, как об этом пишет автор блога? Нет. Сочувствие и сопереживание маленькому человечку, оказавшемуся в трудной ситуации.

Другой пример. На картине Рубенса «Похищение Орифии Бореем» (1715 г.) мощный мужчина удерживает в объятиях пышнотелую женщину. Словами автора «омерзительного искусствоведения» он охарактеризован как «мужчина, совершающий на этом полотне противоправный акт похищения женщины с места ее постоянного проживания с целью совершения регулярных половых актов с последующим удержанием против ее воли в другом месте». Подчеркнуто протокольный современный язык обесценивает изображенное, и вот уже зритель вместо чудесно написанных образов двух красивых людей с сильными переживаниями видит банальную полицейскую историю.

Во многих тысячелетиях истории человеческого вида похищение женщин из соседнего племени было залогом выживания. Смешанные браки давали крепкое и умное потомство, защищали племя от вырождения. Со времени, когда начали эксплуатировать материнский инстинкт, к женщине относились как к собственности, не имеющей права на собственную жизнь. И во времена Рубенса это было в основном так. Сюжет этой картины для людей XVII столетия был понятен, и хотя уже не из реалий их жизни, но вполне допустим как изображение исторического прошлого. Мерой ХХI столетия, далеко продвинувшегося в признании прав любого человека, нельзя «судить» изображенное на картинах художников, живших много столетий назад.

Что на самом деле изображено на картине П. Рубенса? Это — похищение женщины мужчиной ради наслаждения, ради самого острого и мощного переживания, жизненно важного для любого нормального взрослого человека. В объятиях страстного и сильного мужчины покорная женщина, уже с чувственным румянцем, готовая принять выбравшего ее мужчину и смириться с предначертанной ей судьбой. Нет в ее позе ни страдания, ни сопротивления, это предчувствие обыкновенного и такого желанного женского счастья — быть любимой, быть женой и матерью. Это — картина о соединении мужчины и женщины, о принятии их друг другом, что и есть любовь.

По сути верно обнажая основы человеческой природы, «омерзительное искусствоведение» ставит точку там, где надо поставить запятую и идти дальше, глубже постигая процесс, начатый автором. Обесценивание искусства прошлого едким, иногда на грани непечатного, словом и оценка этого искусства с позиции человека ХХI столетия нелепо и не нужно. Это равносильно тому, как взрослый человек осудил бы младенца за то, что тот какает в штаны и таскает за хвост кошку.

Снятие покровов и понимание сути, стоящей за мифологическими, религиозными и другими сюжетами в истории человечества, — это первая ступень к подлинному пониманию искусства и его роли в истории.

Я предложила бы другой алгоритм постижения сути искусства:

1-й этап: разобраться в сюжетной канве конкретного произведения искусства, «раздеть» сюжет до его простой сути.

2-й этап: системно-векторный анализ сюжета, лежащего в основе конкретного произведения искусства.

3-й этап: исследование того, каким образом художник своим инструментарием живописца изобразил сюжет, какие он вкладывал в него смыслы, какие особенности мировосприятия в нем прочитываются в связи с менталитетом народа и менталитетом автора картины.

Выяснив все нюансы изображенной истории до кристальной ясности, необходимо снова вернуться к формальной стороне произведения искусства и глазами искусствоведа с талантом писателя качественным литературным языком показать, как именно художник исполнял свою непростую и такую благородную миссию — пробуждал в людях сострадание, любовь, преодолевая ненависть и отчужденность, как задавался вопросами устройства мироздания, искал смысл жизни.

Тогда многие ужасные, смешные или нелепые ситуации, запечатленные в живописи, будут поняты верно зрителем ХХI столетия и перестанут вызывать идиотский смех или горькое разочарование в искусстве и труде художника.

Любое искусство следует рассматривать с позиции того времени, когда оно было создано, исходя из менталитета определенной страны и конкретных свойств, присущих автору произведения. Это предполагает наличие не только огромного объема знаний, но и желания разобраться в психике давно жившего человека в конкретной точке на планете Земля. И только тогда можно получить объективный психологический портрет творца и понять его творчество.

Узнать, что стоит за сюжетами знаменитых произведений искусства с точки зрения системных знаний, означает добраться до сути человеческих взаимоотношений и через истории, запечатленные в полотнах, разобраться буквально во всем, что двигает человечество по пути его развития. А затем взглянуть на конкретный шедевр глазами его современников, глазами мастера, его создавшего, и понять, что именно изобразил автор — Рубенс, Микеланджело, Кандинский, Пикассо, — какой месседж он передавал людям, и верно оценить, какой именно вклад художник внес на пути эволюции человечества.