Алиса во тьме заблуждений: Стать мальчиком - спасение или трагедия?

Что будет, если Алиса превратится-таки в Давида? Будет ли она счастлива? Обретет ли ее жизнь истинный смысл? Или кратковременная эйфория сменится беспросветным кошмаром, а так и не ставшее родным тело в следующий раз будет выброшено в окно?

1 1502 22 Ноября 2018 в 10:55

Автор публикации: Наталия Димент

— Парни, разговор есть! Пойдем выйдем! — тихо произнесла Алиса, увлекая за собой на школьный двор двух одноклассников. Она была выше их почти на две головы и выглядела скорее как выпускница, а не шестиклассница.

Пару месяцев назад Алиса удивила класс, явившись в понедельник с бритым затылком вместо роскошной шевелюры. Безжалостно срезанные косы сменила стрижка «под мальчика». И под стать прическе в обиход вошли вещи старшего брата.

— Что случилось? Что за тайна? Обязательно было тащиться во двор в такой дождь? Нельзя было в школе поговорить? — ворчали мальчишки, следуя за Алисой.
— Ну что разнылись, подумаешь дождь, я и не заметила. Сказать вам кое-что хочу...
— Да давай уже, выкладывай, звонок скоро!

Казалось, Алиса не услышала последней фразы. Взгляд ее застыл, расфокусированный в пространстве. Нет, она не забыла, что хотела сказать, и не подбирала слова, она как будто на мгновение перенеслась в параллельную реальность.

— Ну? — вырвал ее из задумчивости нетерпеливый Алекс.
— Баранки гну!.. Я — транс!
— Чего? Ты в трансе? Обкурилась что ли? — потеряв интерес к разговору и собираясь уходить, сказал Марк.
— Дурак! Я себя девчонкой не чувствую. Мне в моем теле некомфортно. Так бывает. Книжки читать надо!
— Э-э-э… — недоуменно потянул Алекс, — и че?
— А то! Я — мальчик. Просто в женском теле. Ошибка природы, понимаешь?
— Пока не очень, — неуместно улыбаясь, вставил Марк.

— Кстати, звонок уже был, пора в класс валить.

Парни были явно смущены таким поворотом, поэтому живо зашагали в сторону школы.

— Называйте меня Давидом! — уже перед дверью сказала Алиса и первой вошла в класс. Мальчишки переглянулись, Алекс покрутил у виска, Марк пожал плечами, и оба последовали за ней.

После урока уже ребята отозвали Алису в сторону. Их терзали вопросы. Хоть краем уха каждый да слышал уже о транссексуалах или трансгендерах. Но чтобы так, вживую, в своем собственном классе! Да еще девчонка! Больше-то разговоров про мальчиков нетрадиционной ориентации. Да и тех за версту видать — нежные, хрупкие, глаза на мокром месте.

— А с чего ты взяла, что ты... это... транс? — смущаясь, спросил Марк.
— Быть девчонкой — полный отстой! Посмотрите на других — одни глупости в голове: новыми шмотками похвастаться, глаза намазюкать, посплетничать. Это же бред! Не мое! Какой в этом смысл? Кроме того, что это вообще за жизнь! Учись не учись — потом замуж, дети, сопли. Тоже мне перспектива. Да и детей рожать — это же ужас! Уродливое тело с огромным животом, страшные боли, бессонные ночи. Я видела, как мама мучилась. Да и с младшенькими уже нанянчилась. Хватит! Крикливые, занудные, никуда от них не спрячешься.

— Ну, не выходи замуж! Делай карьеру. Живут же люди без детей.
— Да не только в этом дело. Я чувствую, со мной что-то не так. Мне утром просыпаться тошно. Все какое-то бессмысленное. Ничего не радует. Школа надоела. Музыку любимую мама слушать не дает, кричит: «Что за бред ты включаешь!» Я тут было тайский и корейский начала учить, чтобы понять, о чем они поют, и маме доказать, что песни со смыслом. Но потом поняла, что маме эти смыслы не понравятся. А кто-нибудь интересовался, что нравится мне?
— И что же тебе нравится? — с интересом спросил Марк.
— Не знаю...— после недолгой паузы тихо ответила девочка. — Но я точно знаю, что мне не нравится то, что есть! Мне плохо... Ничего не радует, не отвлекает. Все бесит. И жизнь, и люди, и собственное тело. Но если на других я повлиять не могу, то тело мое собственное — что хочу, то и делаю!
— И что теперь будет?
— Операцию буду делать... Пол менять.
— Ты сдурела! — хором выдохнули мальчишки.
— Нет. Я все решила. И маме уже сказала.
— И что она?
— Сначала смеялась. Потом ругалась. Потом плакала. Зато теперь стала вся такая внимательная. Водит меня к врачам, психологам, социальным педагогам там всяким. Но возражать боится. Ей специалисты сказали, что так бывает, что человек рождается не в том теле. Так что придется ей смириться с моим выбором.
— Ну, не знаю... — с сомнением протянул Алекс. — Странно все это, Алиса...
— Называй меня Давидом, я же просила! — вскипела девочка.
— Ладно, ладно, я понял, не кипятись!
— Вы друзья или как! Я вам первым сказала. Завтра хочу нашей классной сказать. Пойдете со мной?

На следующий день был разговор с учительницей. Мальчишки смущенно стояли рядом и кивали головами. Выразительные глаза классной руководительницы, казалось, увеличились вдвое, и, говоря с Алисой, она стала слегка заикаться. Задавала стандартные вопросы: хорошо ли все взвесила, знают ли родители, были ли у врача. Обещала подумать, поговорить с мамой.

Когда она, спустя несколько дней, объявила всему классу о том, что Алису следует называть Давидом, все сидели тихо, как будто стесняясь. И только Алиса гордо держала голову, подобно воину, ступившему на тропу войны и решившему идти до конца. В ее взгляде была какая-то отчаянная фанатичность и в то же время беспомощность и боль.

С этого дня в школе говорили только об Алисе. Одни шушукались на переменах, другие показывали пальцем, третьи хихикали ей вслед. Это обсуждалось в учительской, сзывались педсоветы. Психологи и социальные педагоги наперебой приглашали Алису к себе, задавали вопросы, проводили тесты, встречались с родителями и беседовали с растерянными учителями. Педагоги нервничали, старались делать вид, что ничего не происходит, и очень напрягались, называя девочку мужским именем.

Спустя какое-то время об этом было объявлено и на родительском собрании. Яркая и статная мама Алисы еще год назад возглавляла родительский комитет класса, помогала устраивать экскурсии и праздники, решать конфликты. Теперь же она сутуло сидела за последней партой, а остальные родители прятали удивленные взгляды, стараясь не встречаться глазами с посеревшей за последний месяц женщиной.

Чтобы не вносить смуту и не срывать рабочий процесс, классный руководитель предложила всем желающим задавать вопросы маме исключительно в личном общении. Но никто и не собирался. Да и о чем спрашивать? Как же так получилось? Может, это возрастное? Что вы собираетесь делать? Всем было ясно, что ответов нет. Есть только растерянность, страх и боль.

Ошибка природы или несовершенство восприятия?

Что же произошло с Алисой?

Возможно ли, что, утомившись к концу рабочей недели, Господь Бог второпях поместил мужскую душу в женское тело? Или это серьезный гормональный сбой, требующий радикального вмешательства? А может, это заблуждение, неправильная интерпретация возникающих ощущений, отсутствие понимания истинных причин душевного дискомфорта?

О несовершенстве природы можно спорить долго. Медицинское обследование и консультация компетентных специалистов — первый и обязательный шаг, чтобы не проглядеть органических изменений и серьезных проблем со здоровьем. Но если развитие ребенка до пубертата не вызывало тревог, а все медицинские показатели в норме, как разобраться в происходящем? А главное, как поступить, чтобы не навредить?

Алиса — обладательница кожного, зрительного и звукового векторов. Условия, в которых она росла, повлияли на развитие личных качеств девочки. Это и привело к проблеме. Разберемся системно.

Алиса родилась в одном из центральных городов Европы, была младшей из троих детей. Когда ей исполнилось два года, родители расстались и каждый из них вновь создал семью. В новом браке у мамы родилась двойня. Нянчить малышей часто приходилось подросшей Алисе. Старшие брат с сестрой как раз заканчивали школу, и на их помощь маме рассчитывать не приходилось.

Отчим много работал, чтобы содержать большую семью. Времени дома проводил мало. Все заботы по хозяйству и воспитанию детей легли на мамины плечи. Родной отец Алисы хоть и поддерживал контакт с девочкой, но финансовой помощи не оказывал, так как постоянно терял работу и стабильного заработка не имел. А его молодая жена и вовсе была безработной.

С раннего детства Алиса наблюдала вечно уставшую маму, разрывавшуюся между детьми и хозяйством. Ее тяжелая двойная беременность, невероятных размеров живот, острая угроза жизни, о которой шептались взрослые, очень пугали впечатлительную девочку.

Потребность зрительного вектора — это эмоции, чувственные связи, внимание и любовь. Расставание с отцом и недостаток внимания мамы тормозили развитие ребенка. На добрые сказки перед сном не было сил. На разговоры по душам не было времени. Вместо ярких чувств, позитивных эмоций и любви Алиса все больше погружалась в страх и одиночество. Стала бояться темноты и ночных монстров, возненавидела черный цвет.

Когда она подросла, отдушиной стал спорт. Активный, требующий движения кожный вектор наслаждался тренировками. Легкая атлетика, баскетбол. Природные желания кожника — первенство, успех, способность ставить цели и добиваться их (любой ценой). И Алиса добивалась. Но постоянно оставалось чувство, что чего-то не хватает. Радости не было. Была пустота, непонимание себя, жизни и своего места в ней. Мучительный поиск внутренней опоры, стержня, смысла, свойственный любому звуковику.

Чтобы заглушить страдания души, она все больше напрягала тело, тренировалась наравне с мальчишками. Быть слабой, ранимой, одинокой девочкой было слишком больно. А образ крепкого парня создавал иллюзию силы и самостоятельности.

Алиса уже привыкла, что ее эмоции никого не интересуют, поэтому с парнями чувствовала себя комфортнее, чем с сентиментальными девчонками. С возрастом дистанция с подругами только возрастала. Они считали ее слишком длинной, немодной и вообще странной.

Да, она всегда была странной. Ровно настолько, насколько считают странным обладателя звукового вектора все остальные люди. Звуковик не привязан к материальному. Даже собственное тело может казаться ему чужим и иллюзорным. Природная «программа» такого человека — докопаться до сути вещей. Понять, зачем мы приходим в этот мир. Когда он не находит ответа на эти вопросы, его не радуют подарки и развлечения, не интересуют мода и тренды, раздражает необходимость заниматься «тупыми» делами.

Такой непонятной для родителей и сверстников была и Алиса. Ей нравилась странная музыка и странные песни. Ее завораживали незнакомые звуки экзотических языков. Она сосредоточенно вслушивалась в непонятные тексты, пытаясь понять их смысл, услышать в них заветную, доселе нераскрытую тайну.

Ощущение, что что-то очень важное ускользает от нее, тревожило ее, будило вопросы. Зачем нужна такая бестолковая жизнь? В чем смысл? Зачем я вообще родилась? Со мной явно что-то не так! Все свои силы она сосредоточила на поиске этого «не так». На пике пубертата, когда гормоны лепят новые формы тела согласно половой принадлежности, пришел «логичный» ответ. «Это не мое тело! Вот почему я не такая, как все! Я непохожа на девчонку, потому что никогда не была ею. Да, я непохожа и на мальчишку, но только потому, что пока не стала им!»

Круг замкнулся. Все казалось логичным и стройным. Не понимая сути возникшей проблемы, Алиса и ее окружение попали в капкан заблуждения. Воспринимая свое тело как нечто абстрактное и неуместное, Алиса ошибочно решила, что дело в его женской природе. По-звуковому фанатично ухватившись за эту идею, она думала, что смена пола избавит ее от мучительного дискомфорта души.

А склонный к переменам кожный вектор легко последовал за доминантным звуком. Выбрав курс на «новую жизнь», Алиса обрела большую и серьезную цель, получила иллюзорное ощущение смысла. А внимание, которое обрушилось на нее, временно наполнило зияющую эмоциональную дыру в зрительном векторе.

Желание девочки сменить пол — явление нечастое, наукой толком не изученное, а без знания природы человеческой психики и вовсе необъяснимое. Зато существует налаженная индустрия, спешащая на помощь страдальцам, запертым в «чужом теле».

Мы живем в эру гуманизма, когда весь мир крутится вокруг человека, его комфорта — физического и душевного. Все сферы услуг стремятся исполнять разнообразные, многочисленные и все увеличивающиеся желания людей. Мало кто задумывается о том, насколько эти желания естественны, свойственны человеку от природы, а не навязаны обществом, рекламой, модой или опасным заблуждением.

Что будет, если Алиса превратится-таки в Давида? Будет ли она счастлива? Обретет ли ее жизнь истинный смысл? Или кратковременная эйфория сменится беспросветным кошмаром, а так и не ставшее родным тело в следующий раз будет выброшено в окно?

Звуковой вектор — это стремление познать себя, свою суть, свою природу. Это желание движет и Алисой. Трагическое заблуждение в том, что она ищет не там. Тело — лишь форма, суть — в душе, устройстве нашего психического. Смена тела не решит вопросов души.

Чтобы выбраться из темного тупика заблуждений, достаточно перевести стрелки звукового поиска на правильную колею. И тогда поезд девичей судьбы помчится к свету, пониманию, счастью.

Об этом свидетельствуют те, кто уже прошел этот путь на тренинге «Системно-векторная психология».

Корректор: Наталья Коновалова